Евгений Степанов — известный московский издатель, литератор, автор многочисленных книг, член русского Пен-Центра, главный редактор журнала «Дети Ра», генеральный директор издательства «Вест-Консалтинг». Сегодня он отвечает на вопросы нашего специального корреспондента, поэта Антона Нечаева.

— Евгений Викторович, скажу откровенно, когда я читал Вашу титулатуру, мне постепенно становилось страшно: факультет иностранных языков, экономический факультет, университет христианского образования, аспирантура по журналистике, премии, публикации… Как, когда, какими силами? Помогают ли в жизни все эти звания и дипломы?
— Здесь сразу несколько вопросов. Отвечу на них по порядку. Я действительно учился в разных вузах. Вообще, люблю учиться. Аспирантуру МГУ закончил в сорок лет. Моим соученикам было лет по двадцать пять. Помогают ли в жизни звания и дипломы? Помогают не звания, а знания. Если бы я не закончил факультет иностранных языков, не смог бы потом учиться в Женеве, не смог бы сотрудничать с французской прессой, крупными западными компаниями. Очень хорошее образование давали на отделении журналистики ВКШ при ЦК ВЛКСМ. Там учили отнюдь не только коммунистическим теориям (их, кстати, знать тоже полезно, и они во многом перекликаются с христианскими). Учили профессии, английскому языку, умению управлять людьми, вести переговоры и т.д. Каждый из нас мог пройти трехмесячную практику в любом печатном советском СМИ — я, например, стажировался в коротичевском «Огоньке». К каждому из слушателей был прикреплен журналист-наставник, который учил мастерству. Меня обучала Ольга Андреевна Кучкина из «Комсомольской правды», замечательная журналистка, поэтесса, драматург.
Заведующим кафедрой был Геннадий Николаевич Селезнев, в то время главный редактор «Комсомолки».

— А после ВКШ не хотели сделать комсомольскую карьеру?
— Нет, хотя я был номенклатурой ЦК ВЛКСМ. Мне предлагали очень приличные должности. Я от них отбивался, как только мог, хотел работать в журналистике. И чтобы меня распределить в газету, даже было принято решение бюро ЦК. Зав отделом кадров, если не ошибаюсь, тов. Гришин пошел мне навстречу, не возражал против моего самостоятельного трудоустройства в еженедельник «Семья», куда меня пригласил поэт Михаил Поздняев, редактор отдела литературы и искусства. Потом меня приглашали в журнал «Молодой коммунист» на должность зав. отдела, пресс-секретарем в ЦК. Я отказывался. Может быть, не от большого ума. Сейчас, глядишь, был бы побогаче. Но что произошло, то произошло.

— Вашему журналу «Дети Ра» 4 года. Вышло 35 номеров. Насколько журнал открыт для авторов «вне тусовки», для провинциалов-сибиряков, в частности?
— Кто тусовочный автор, а кто не тусовочный — я не знаю. Поскольку сам редко выхожу «в свет». По блату я, конечно, никого не печатаю. Что касается сибиряков, то у меня к ним особое отношение. Ведь моя мама из Сибири, родилась в Иркутской области — жила в городе Ужур Красноярского края, окончила факультет иностранных языков Томского педагогического института. Я, правда, родился уже в Москве, в Сибири был один раз, как раз в Ужуре, у бабушки, Александры Павловны Мальцевой…

— Удалось ли журналу втиснуться в русское литературное пространство, есть ли у редакции и у Вас «свое видение» литературы, своя «линия», если угодно? И не тесно ли вам рядом с «Новым миром» и «Знаменем» в Журнальном зале?
— Я думаю, что мы открыли целый пласт неизвестной федеральному читателю поэзии, выведя огромное количество поэтов из глубинки, русского зарубежья и столичного андеграунда (а он есть!) в журнально-зальный мейнстрим. И наша линия очень проста — качественная поэзия в любых жанрах, будь то силлабо-тоника, палиндром или визуальная поэзия… Критерий один — качество. Что касается «Нового мира» и «Знамени», то это все-таки не журналы поэзии. Мы печатаем поэтов гораздо шире. И печатаем не только традиционную поэзию.

— Как Вы относитесь к тому, что другой поэтический журнал — «Воздух» — не был принят в интернет-портал Журнальный зал?
— Конечно, отрицательно. Мы на страницах «Детей Ра» устами поэта Сергея Бирюкова выступали за то, чтобы этот журнал был включен в Журнальный зал. Однако должен заметить, что в Журнальном зале нет и более, на мой взгляд, интересных и старых журналов — имею в виду такие издания, как «Наш современник», «Москва», «Акт», «Журнал Поэтов», «Орфей», «Меценат и мир», «Литературный европеец», «Встречи», «Побережье», «Футурум АРТ» и т.д. Журнальный зал — частная организация. Указывать им никто не имеет права. Ведь Кузьмин на страницах своего журнала тоже не всех печатает, кому-то приходится и ему отказывать. Мне грустно, что весьма пробивной литературный деятель Кузьмин не сумел добиться того, чтобы его журнал приняли в ЖЗ. Увы, большое количество его подопечных не получило престижной Интернет-площадки.

— Расширилась ли ваша аудитория после включения в Журнальный зал?
— Несомненно. На мой взгляд, журнал, который вне Журнального зала, это андеграунд, сколько бы лет он ни выходил.

— «Детей Ра» кто-нибудь поддерживает материально?
— Издеваетесь?

— Неужели никто ни разу не поддержал?
— Никто и никогда. Мы платим за все вдвоем на паях с замечательной поэтессой и автором-исполнителем из Саратова Эланой. Помощи от государства ждать глупо. Государству нужны рабочие, чтобы они качали нефть и делали военную технику, и задурманенный электорат, который голосует, как надо. Поэзия государству не нужна. Что касается так называемого литературного сообщества, то оно знает только два слова: «Дай!» и «Напечатай!» Какой ценой это дается, никто знать не хочет. Литературное сообщество развращено и суицидально. Оно не понимает, что скоро печататься будет вовсе негде. Один раз в год в «Черновике» (двести экземпляров), один раз в год в «По» (сто экземпляров), изредка в «Арионе» и «Воздухе», никогда в «Знамени» и никогда в «Новом мире». Но никто палец о палец не ударит, чтобы поддержать журнал, который вывел десятки людей из глубочайшего и вечного андеграунда в журнально-зальный мейнстрим.
Помню, попросил одного автора, огромная поэма которого шла в номере, проплатить хотя бы часть бумаги. Он ответил гениально: «Старик, денег нет. Уезжаю на отдых в Италию».
Попросил о помощи небедную поэтессу Х. Она отказала. На следующий день звонит: «Ты составляешь московский номер. Сколько приносить стихов?» Милые, милые люди — они озабоченны только одним: собственными успехами. Большинство поэтов — от талантов до самого последнего графомана — кричат о своем величии. Другие авторы современных поэтов, как правило, не интересуют. Хотя, конечно, не надо обобщать.

— Вы знаете, я недавно разговаривал с одной московской поэтессой, она очень резко о Вас отзывалась, сказала, что Вы непрофессионал…
— В какой области?

— Как издатель поэтического журнала.
— Наверное, она права. Поймите, профессионалов в этой области единицы. По ряду причин. Во-первых, такой человек должен быть абсолютно бескорыстен, влюблен в поэзию, а во-вторых, он должен уметь находить деньги. Это взаимоисключающие качества, оксюморон. Но издатель журнала поэзии ими должен обладать.

— Такие люди есть?
— Есть, конечно. Например, Ирина Прохорова, Константин Кедров, Елена Кацюба в Москве, Максим Бородин и Саша Мухарев в Днепропетровске, Дима Бураго и Саша Кабанов в Киеве, Валентина Синкевич и Игорь Михалевич-Каплан в Филадельфии, Алексей Александров в Саратове, Валера Мишин и Тамара Буковская в Санкт-Петербурге. Это замечательные подвижники.

— Вы упомянули имя Ирины Прохоровой. Но ведь ей легко. У нее брат миллиардер.
— Ну и что?! Наверное, она могла бы потратить больше денег на себя, но она их тратит на литературу, на всех нас. Повторяю — таких людей единицы. Они делают добро. За это их и ругают.

— «Дети Ра» напечатали поэтов из Тамбова, Саратова, Самары, Новосибирска, Владивостока… Неужели никто из администраций, управлений культуры этих городов не позвонил, не поблагодарил, не предложил сотрудничества?
— Повторяю — никто и никогда. Я уже устал писать о наших доблестных чиновниках, но им, наверное, тоже тяжело. Надо за место держаться, как-то выживать. Поэзия им не нужна. Мало кто о ней заботится. В Журнальном зале всего три специализированных поэтических журнала — «Арион», «Интерпоэзия» и «Дети Ра». Это на весь русскоязычный мир. Издают их — Алексей Давидович Алехин, Андрей Грицман и мы с Эланой. Хорошо, есть четыре сумасшедших на страну, которые тянут этот груз. А если завтра у нас кончатся силы? Можно сказать прямо, что для геноцида русской поэзии созданы все условия. Он уже, собственно, идет.

— Вы не преувеличиваете?
— Я преуменьшаю. У нас на страну нет ни одного государственного журнала поэзии. Ни одного. Нужна поэзия государству?

— В вашей квартире я вижу переплетные станки, вы живете среди рукописей. Не устаете от такой жизни?
— Иначе ничего не сделаешь.

— Но что-то журнал дает? Вас зато, наверное, везде теперь печатают?
— Антон, вы будете смеяться. Я спокойно печатался в «толстых» журналах в восьмидесятые годы прошлого века. С тех пор у меня не было ни одной публикации в традиционных «толстых» журналах. Ни одной! Так что выгоды здесь, конечно, никакой нет. Мне просто нравится это дело.

— Как формируется портфель «Детей Ра»?
— Очень много почты. Я получаю и читаю десятки рукописей в день, кого-то сам прошу прислать стихи. Кроме того, всегда находится литератор-подвижник, который представляет поэзию своего города, региона или страны… Так липецкий номер составил поэт Сергей Зубарев, немецкий — Сергей Бирюков, самарский — Юрий Орлицкий и Данила Давыдов, питерский — Арсен Мирзаев… Вот на этих и некоторых других людях все и держится. Один бы я, конечно, ничего бы не смог. Кроме того, мне постоянно помогают заместители редактора Юрий Милорава и Анна Романюк, а также веб-мастер Максим Жуков.

— А как зарабатываете?
— Моя фирма обслуживает в области связей с общественностью довольно крупные организации, мы печатаем как типографы один корпоративный журнал (его, правда, сейчас отобрали). Кроме того, выпускаем книги. Кстати, недавно выпустили сборник стихов замечательного пермского поэта Юрия Беликова. Нужно сказать, что с изданием этой книги нам помогло Министерство культуры и туризма Пермского края и лично министр Ощепков. Если бы везде были такие министры! Ведь я его даже не видел. Обратился за материальной помощью, объяснил ситуацию — крупнейший пермский поэт пятнадцать лет не переиздавался. И вопрос был решен положительно и быстро. Вот мы уже и презентацию книги в Москве, в Булгаковском доме, провели.

— Сколько книг Вы издали?
— Около ста. Мы издали Айги, Соснору, Бирюкова, Ткаченко, Фатееву, Альчук, Мельникова, Милораву, Харитонова, Вариуса, Тюмлера, Федулова, Беликова, Татаринову, Козыреву, Горюнову и многих-многих других поэтов, литературоведов. Это, конечно, небольшие тиражи. До глубинки они не доходят. И это тоже колоссальная проблема. Хотя многие книги издательства попадают в центральные магазины Москвы и Петербурга, их можно заказать через крупнейший интернет-магазин Оzon.ru.

— Что бы Вам хотелось поменять в современном литературном процессе? Что Вам не нравится?
— У меня есть программа оздоровления ситуации в культуре, в частности в литературном процессе. Нужно сделать культуру национальным проектом. Спонсоров, жертвующих на культуру определенные суммы (это обговаривается), на 100% освободить от налогов (чтобы меценатство стало выгодно). Нужна государственная поддержка журналам, существующим более пяти лет (чтобы гранты не хватали аферисты) и т.д. и т.п. Если всего этого не сделать, нас ждет оболваненное, дезинформированное и не способное мыслить общество.

— Кто ваши любимые поэты?
— Список очень большой. Я сейчас больше люблю традиционную поэзию — многие стихи Пушкина, Есенина, Иванова, Соколова, из авангардистов очень уважаю Александра Кондратова, из современников — Евгения В. Харитонова, Валерия Прокошина, Марию Ватутину, Андрея Коровина. Всех, конечно, не перечислишь.

— В какой из Ваших проектов Вы более верите: в журнал (у Вас их пять), издательство? Может быть, в собственное литературное творчество? И что Вы ждете от них в конечном итоге (и ждете ли вообще)?
— Все мои проекты (в том числе журналы) — это, конечно, творчество. Журналы — это продолжение меня. Я не печатаю текстов, которые мне не нравятся. Только те, за которые отвечаю. И если ругают моего автора — значит, ругают и меня. Так я воспринимаю…
Что я жду от своих проектов? Очередных убытков. Иметь такое хобби очень расточительно. Что касается собственного сочинительства, то моя карьера сложилась неплохо. Я издал более 20 книг, за некоторые из них я получал очень большие гонорары. О моих книгах написано немало рецензий. Я работаю в разнообразных жанрах. Пишу рассказы, романы, стихи, статьи, научные книги, заметки, дневник и так далее.

— Есть ли у Вас интерес, как у творческого и делового человека к российской глубинке, к Сибири, в частности?
— Что такое глубинка я немного знаю. Я несколько лет жил в Тамбовской области, Чувашии… Интерес сохранился. Что касается бизнеса в Сибири, то немало сибиряков в Москве. Я с ними сотрудничаю в сфере рекламы. Было бы интересно поработать и непосредственно в Сибири.

— Традиционный для меня вопрос… Фонд имени В.П. Астафьева занимается поиском и поддержкой молодых литераторов. Ежегодно мы вручаем премии по четырем номинациям: поэзия, проза, иные жанры, ранний дебют. Кого из известных Вам молодых литераторов Вы бы отметили? И нужна ли, на Ваш взгляд, такая деятельность (деятельность фонда)?
— Деятельность эта, безусловно, нужна. И с молодыми нужно заниматься. Знаю это на собственном опыте. Когда мне было семнадцать лет, со мной стал заниматься поэт Сергей Бирюков. Давал читать книги, делился теми премудростями, которые освоил сам. Прошло двадцать шесть лет. Мы до сих пор дружны и учимся друг у друга.
Что касается молодых поэтов, то здесь возникает вопрос, кого считать молодыми? Все мы дети разного возраста, как говорил Светлов. Но из совсем юных могу отметить Елизавету Щипунову, она нацелена на авангард, ей нет двадцати. Талантлива Настя Денисова из Петербурга, есть интересные ребята в Саратове, Тамбове… О всех я, конечно, не знаю.

— Каковы планы?
— В этом году я защитил кандидатскую диссертацию в МГУ. И теперь поступаю в докторантуру. Работать над докторской диссертацией я уже начал. Она называется «Русская поэзия конца ХХ-начала ХХ1 века: тенденции и вариации». Собрана огромная эмпирическая база, ее надо осмыслить с научной точки зрения.

— А журналы?
— Пока силы есть, буду ими заниматься. Но силы, увы, не бесконечны.